|
В научной литературе давно идет дискуссия по поводу того, чем являлся даймоний Сократа, как его интерпретировать, как он коммуницировал с Сократом и прочее. Господствующей многие годы в науке интерпретацией был рационалистический подход, предложенный Грегори Властосом и Мартой Нуссбаум, которые полагали, что Сократ говорил о даймонии в ироническом смысле, тогда как на самом деле это был голос разума или рациональная интуиция. Кристофер Риви предложил так называемый фундаментальный подход, который заключался в том, что Сократ нерефлексивно и мгновенно реагирует на указания даймония, потому что теоретически постулирует благость богов, а раз даймоний — посланец бога, то значит и он благ, и доверять ему — вполне рационально. Томас Брикхауз и Николас Смит предложили так называемый эмпирицистский подход, согласно которому о даймонии как божественной сущности смысла высказываться нет, ибо тут всё совершенно непознаваемо, но, принимая во внимание эпистемологические постулаты релайбилизма, можно утверждать, что Сократ имел вполне надежные основания всегда следовать совету даймония — просто потому, что до этого последний никогда не диктовал ложных указаний. Уже в 21 веке были предложены новые подходы, акцентирующие внимание на перспективисткой и даже мистической точках зрения. Эти подходы, первый из которых выдвинул Джаред Брандт, а второй — Джон Буссанич, полагают, что мы не может вписывать в религиозную феноменологию Сократа постулаты современного понимания рациональности — а именно этим, по мнению этих двух ученых, грешат вышеуказанные рациональные подходы. Вместо этого нам следует проделать такую интерпретацию, которая оставила бы место, во-первых, для мистического контакта с божеством и, во-вторых, — для действия, которое основывалось бы исключительно на личном религиозном опыте и убеждении и связанном с ними собственным (перспективистким) пониманием истины. Также в статье рассматривается общее отношение Сократа к божеству, его религиозные практики и ритуалы.
|