Платоновские исследования

Платоновские исследования – Вып. 4 (2016 / 1)

1. Платон и проблемы платоноведения
Прокопенко В. В.	Платон, ироник?	11–23	85 KB
Богатов М. А.	Достаточность философского высказывания у Платона	24–37	96 KB
Серёгин А. В.	Неморальное благо и зло в этике Платона	38–63	133 KB
2. Неоплатонизм и патристика
Литвин Т. В.	Платонизм в учении Августина о памяти и времени: возможность феноменологической интерпретации	64–75	81 KB
Петров В. В.	Философский дискурс как гимнословие в позднем платонизме и «Ареопагитском корпусе»	76–97	125 KB
Петрова М. С.	Рецепция текстов Аристотеля в латинском платонизме Поздней Античности	98–117	133 KB
Афонасин Е. В.	«О том, что наилучший врач также и философ»: заметка о враче неоплатонике	118–129	87 KB
Фокин А. Р.	Модусы сущего и не сущего у Мария Викторина	130–169	191 KB
Бирюков Д. С.	Линии проблематики универсалий у Григория Паламы	170–184	103 KB
3. Платонизм в мировой философии и культуре
Бронников А. В.	Платонизм и маргинальность слова	185–200	92 KB
Вахитов Р. Р.	Евразийцы и Платон: от тирании к «аристократии духа»	201–210	83 KB
4. Переводы и публикации
Гёте И. В., Гараджа А. В.	Платон как товарищ христианскому откровению (1796, по поводу одного перевода) (пер. А. Гараджи)	216–223	91 KB
Гёте И. В. Goethe J. W.	Платон как товарищ христианскому откровению (1796, по поводу одного перевода) Plato, als Mitgenosse einer christlicher Offenbarung (Im Jahre 1796 durch eine Übersetzung veranlaßt)	224–228	48 KB

Предыдущая статья

Аннотация статьи

Следующая статья

Литвин, Татьяна Валерьевна
Санкт-Петербургский христианский университет

Платонизм в учении Августина о памяти и времени: возможность феноменологической интерпретации


	Скачать PDF (81 KB)

Keywords:

Статья посвящена анализу взаимосвязи проблемы времени и творения у Августина. Опираясь на библиографию последних десятилетий, можно условно выделить три вопроса, через которые возможен анализ памяти как философско-теологической проблемы, подготавливающий почву для понимания проблемы времени. Во-первых, это вопрос о содержании памяти, а точнее, способности хранить некие содержания, которую можно назвать синтетической способностью. Этот вопрос не только проясняет психологические задачи памяти - возможность хранить впечатления, чувства, собирать воедино образы и, что называется, удерживать в памяти какой-либо опыт мышления. Речь идет о том, что любой синтез как таковой строится на способности памяти конституировать длительность. Второй вопрос посвящен анализу памяти как гарантии самотождествености субъекта. Человек, понятый в его духовном бытии, у Авгуcтина рассматривается через тринитарную схему «memoria-intelligentia-voluntas», которая детально освещена в трактате «О Троице». Память как одна из ипостасей репрезентирует Бога Отца, который воплощает принцип бытия внутри Троицы. Кроме очевидного влияния на дальнейшее формирование тринитарного догмата и учения о филиокве, эта идея Августина имеет также антропологическое измерении, поскольку следствием тринитарного единства становится единство души, восприятия и мышления. Третий аспект выражает инстанцию памяти в ее онтологическом значении, которое проясняет природу сотворенности и связанной с ней изменчивости. Несомненно, учение о памяти несет в себе платонизм, свойственный для всей гносеологии Августина. Задача, которая ставится в рамках данной статьи, заключается в прояснении влияния платонизма и его сочетания с христианством для экспликации проблемы времени. Для решения этой задачи в статье рассматриваются современная феноменологическая интерпретация учения о памяти, предпринятая Ж.-Л. Марионом.


	Назад к оглавлению